Евгений Водолазкин. "Соловьёв и Ларионов"

Если составить хит-парад современных русских писателей, которые не просто умеют работать с языком, но и используют его возможности по максимуму, то на первые три места я поставил бы Михаила Шишкина, Ильдара Абузярова и Евгения Водолазкина. Последний стал знаменит благодаря роману «Лавр» – жизнеописанию святого, где древнерусская лексика парадоксальным образом соседствовала с современным жаргоном, и ещё более парадоксальным было то, что сомнительным подобный эксперимент не казался. Понятно, что автор хотел спроецировать настоящее на прошлое, показать связь времён, продемонстрировать, что язык – это нечто живое и меняющееся, но при этом сохраняющее некое незыблемое ядро – всё это ему удалось с блеском. Поэтому моё знакомство с остальными романами Водолазкина было лишь вопросом времени.

Роман «Соловьёв и Ларионов» носит подзаголовок «роман-исследование». Действительно, начинается всё как некая научно-популярная книга: молодой историк Соловьёв изучает биографию белого генерала Ларионова, который в 1920 году успешно сдерживал наступление Красной армии в Крыму, пока это было необходимо, а когда стало ясно, что белое движение ждёт неминуемый крах, спокойно сдался большевикам. Более всего биографов генерала удивляет тот факт, что генерал не был расстрелян, а напротив – дожил до глубокой старости в том же Крыму.

Множество дат, строгих фактов, примечаний, ссылок на научные труды – на первый взгляд текст выглядит суховатым, но если присмотреться, то можно сразу заметить, что дело нечисто. Упомянутые в примечаниях книги и их авторы – явно вымышленные, иногда даже с издёвкой. Скажем, автором статьи «Научные и благотворительные фонды: формы взаимопомощи» оказывается человек по фамилии Откатов с не менее красноречивыми инициалами У.Е.

Далее начинается многослойное повествование: события из биографии историка Соловьёва перемежаются с историями разных лет жизни генерала Ларионова, поездка Соловьёва в Крым, на поиски пропавших воспоминаний Ларионова, становится зеркальным отражением скитаний самого генерала. И как всегда у Водолазкина возвышенное сочетается с самой низкой бытовухой: благородный белый генерал после революции вынужден жить в коммуналке. О нравах обитателей этой коммуналки автор пишет тем же языком, которым написана вся книга: предельно корректным, суховатым, полным научных и бюрократических терминов, но тем сильнее комический эффект:

«В один из таких вечеров его жена подверглась сексуальной атаке И.М. Колпакова, принявшего ее в состоянии опьянения за собственную жену. Отсутствие со стороны Г.А. Козаченко сопротивления утвердило его в этом заблуждении, и он проделал с соседкой всё, что ему подсказала его небогатая фантазия. С тех пор ошибки Ивана Михайловича стали повторяться регулярно – с той лишь разницей, что теперь уже сама Галина Артемовна подсказывала ему те небольшие изыски, которых она так и не дождалась от специалиста по ГО.»

Использование казённой лексики в юмористических целях – приём старый и почему-то очень любимый начинающими авторами. Роман Евгения Водолазкина – тот редкий случай, когда это действительно остроумно и к месту.

Помимо хорошего языка в произведении есть и увлекательный сюжет. Соловьёв в духе авантюрных романов охотится за рукописями генерала, попутно открывая всё больше и больше странных подробностей: например, детские воспоминания Ларионова о Ялте во многих деталях почему-то совпадают с рапортом красного командира Жлобы (ещё одна говорящая фамилия) о вступлении его войск в Ялту в 1920 году. Кроме того, Соловьёв, хоть и посвятил жизнь науке, но и в реальном мире хорошо ориентируется – поэтому становится героем даже не одной, а двух любовных историй.

К сожалению, автор безжалостно оборвёт обе эти истории на самом интересном месте. Такие мелочи его не интересуют: как и в «Лавре», Водолазкин пытается объять необъятное. Книга, конечно же, не о генерале и его биографе, а о целой стране и о том, как в XX веке ей пришлось дважды ломать привычный уклад жизни. При этом писатель проявляет себя явным, как сейчас принято говорить в Интернете, «любителем хруста французской булки»: благовоспитанным белогвардейцам противопоставляются жестокие и и недалёкие красноармейцы, а текст изобилует пассажами вроде «Ощутимая печать убожества, лежавшая на большинстве деяний советской власти, основанием своим имела прежде всего потерю сословной ориентации. Не сумев управлять государством, кухарки, по убеждению исследователя, еще и совершенно разучились готовить».

Вместе с тем, попадаются интересные рассуждения – например, об особой, метафизической роли железных дорог в нашей необъятной стране. Довольно двусмысленно выглядят размышления Ларионова о том, что Крым ещё никому не удалось удерживать в течение долгого времени. Что особенно занятно, роман был издан за пять лет до известных событий…

В финале Водолазкин всё-таки откроет большинство тайн, в том числе и самую главную. Хотя ощущение некоторой незаконченности не оставляет и после того, как книга закрыта. Чего-то этому роману всё-таки не хватает. По всей видимости, в процессе его создания писатель был ещё в поиске собственного стиля. И поиск увенчался успехом: следующим романом Водолазкина был «Лавр».

Андрей Кузечкин. 27 декабря 2016 года