Горшкова Вера Александровна (род. 1947)

Вера Горшкова: об уважении к детям и высокой миссии детского театра

Завсегдатаи рубрики «Живая энциклопедия Канавина» помнят рассказ о детском театре «Вера», который находится близ Мещерского озера. Для тех, кто забыл – небольшая историческая справка:

Театр «Вера» ведет свою историю с любительской студии, созданной Верой Горшковой при Дворце культуры им. В.И. Ленина в 1976 г. – Театральной Студии Будущего, которая явилась прообразом театра «Вера» и дала рождение новому театру для детей в Нижнем Новгороде. Освоив азы актерского мастерства, актеры продолжили свое образование в Самарской Государственной Академии культуры и искусств на факультете «Актер театра драмы и кино». Мастером курса стал Заслуженный деятель искусств РФ Е. Табачников.

В 1991 году театр получил профессиональный статус. Художественный руководитель театра – Заслуженный работник культуры России Вера Александровна Горшкова.

Настало время поговорить с создателем и бессменным руководителем этого театра – Верой Александровной Горшковой.

Встреча прошла в формате скорее непринуждённой беседы, нежели интервью с чёткими вопросами и ответами.

Практически сразу речь заходит о детях. «Я без детей не живу», – признаётся Вера Александровна. Какой же детский театр без любви к юному зрителю? Эта любовь выражается во всём: в театре «Вера» детям позволяется больше, чем в любом другом.

– …Ребёнок должен двигаться, он какое-то время сидит, потом садится ближе, ему это надо. Потом он хочет до тебя дотронуться, дотянуться, и ты не убираешь этой руки, и он счастлив. А если ты его руку убрал, то у него уже дискомфорт.

Один мальчик к нам на все спектакли приходил с бабушкой. И однажды кто-то ко мне бежит и говорит: «Вера Александровна, у нас пацан всё время на сцену ходит». Я его в антракте спрашиваю: «Аркаша, а что ты вдруг на сцену-то?» Он: «Так я ж теперь всё могу! Я артист! Я весь текст знаю!» Это не дозволено в других театрах, он даже в ТЮЗе на сцену не поднимется.

Репертуар театра разнообразен – от Аристофана, У. Шекспира, А. Пушкина, А. Чехова, Н.Островского, М. Зощенко, М. Булгакова, М. Метерлинка, А. Грина, Е. Шварца до современных пьес К. Драгунской, В. Сигарева, М. Бартенева, В. Ольшанского, Н. Воронова, П. Хакса, Р. Каца, С. Остен и П. Лисандера. Есть множество спектаклей с участием детей. К детям-актёрам у Веры Александровны особый подход.

– Ребёнок, как котёнок – видит то, что хочет. А если ты через него попытаешься выразить саму себя, ты его испортишь. Есть театральные группы, где детей ставят, не спрашивая их: а ты что думаешь по этому поводу? Надо тебе быть в этом месте или не надо? Как выучить текст, там же чужие слова написаны, а тебе их нужно сделать своими, эти слова. Для ребёнка это очень сложно. Это тонкий психологический пласт.

Например, идёт спектакль «Дети Медеи». Вы помните этот сюжет из Еврипида, когда Ясон с помощью Медеи пришёл к власти, она украла для него золотое руно, предала отца, а он потом ушёл к другой женщине. И тогда она убила её с Ясоном детей, чтобы отомстить ему. Мне бы хотелось взять на роли детей настоящих детей. Было бы очень жалостливо, все бы рыдали. Но ребёнок эту тему не может поднять, для него это травма огромная. Это он играть не должен. Это могут играть только закалённые сердцем артисты. Хотя они играют 6-7 летних детей. Есть такие артисты, которые это делать могут.

– А звёздная болезнь у юных актёров развивается?

– Обязательно. Человек же слабое существо. Но, с другой стороны, она приносит пользу, человек становится раскрепощённым, свободно общается. Самому ребёнку что нужно понять? Бог даровал нам такой талант, просто так, бесплатно дал, каждому. Это – переживать чужую боль, как свою. Только не каждый этим талантом пользуется. Вроде простая формула: чужую боль переживать как свою. А вот попробуй. Это и есть такое золотое сечение профессии, потому что не каждый это может. Потом, в театре существует ещё одна потрясающая вещь – он соединяет в себе все искусства разом: живопись, музыку, танец, слово… только театру это под силу. Балет – это балет, опера – это опера, цирк – это цирк. А драматический театр всё соединяет.

 Признаться, был в театре «Вера» лишь на одном спектакле – «Алые паруса». И действительно: кроме литературного текста, актёрской игры, музыки и танцев в спектакле использованы, например, видеовставки – выглядит очень современно. И эффектно.

– Бывали случаи, когда ребята были потрясены спектаклями. Какой-нибудь мальчишка мог меня обнять после спектакля у всех на виду, даря мне цветы. Это ведь трудный возраст, 13-14 лет, не всякий ребёнок будет тут, извините, чужую тётку обнимать. Например, на «Маленьких трагедиях» Пушкина, когда ребята очень шумно вошли в театр, не сменив спортивных штанов на брюки и шокировав меня, и когда я с иронией сказала: «Что? Сочинение завтра будем писать? Читать-то лень?» На меня долго смотрела группа из 6-7 человек, потом один из них подошёл и сказал: «Вера Александровна, мы в шестой раз на спектакль». Что тут делать? Извиняйся. И они мне разложили весь репертуар театра – всё, что они смотрели. Да, их немного, нет толпы, но формирование личности всё равно происходит на спектакле.

– «Алые паруса» шли с подзаголовком «Спектакль для взрослых», но тем не менее в зале было много детей, им очень нравилось. Как, по-вашему, Вера Александровна, где проходит эта грань между детским и недетским?

– Я никогда не думала, что спектакль для детей должен быть только для детей. Меня за это часто на рею подвешивали. Сейчас у меня очень любопытный внук растёт, Егор, ему 3 года исполнилось, и вот я чувствую, как он уважает в себе человека. Он просто считает, что у него есть мнение. Он не понимает, почему порой надо выполнять какие-то глупые приказы взрослых. Он себя считает взрослым – таким же, как ты, как я, как он.

В определённый момент в детстве мы все чувствуем взрослую несправедливость. Когда ты вроде бы урок выучил, но не вошёл в формат учителя, тебе пару поставили. Ты говоришь: а я думаю – это вот так. А тебе говорят: да мне наплевать на то, что ты думаешь. Я тебя прошу сделать то, что ты ДОЛЖЕН сделать. Тогда я сжимаюсь внутри и говорю: когда я стану взрослым, я никогда так не буду делать. Но вот человек становится взрослым, спокойно перешагивает через это «никогда» и совершает те же самые ошибки. Парадокс! Мы, получается, совершенно не уважаем детство. Мы с самого начала не относимся к человеку-ребёнку серьёзно. Мы всё равно считаем, что он ещё глуп, у него нет опыта, нет пятого-десятого-пятнадцатого.

У меня очень трудный путь – я всё время с ребятами. Я театр создавала из людей и для людей. Мне неважно, сколько было лет этим людям. И даже когда я их всех 14-летних увезла на Азовское море, бедные родители спрашивали: «Вера Александровна, а у вас там ещё есть помощники?» Нет, говорю, я буду одна. «Что – двадцать человек детей, и вы одна? А там же море!» И что? Конечно, я дала расписку, они мне поверили. Но я в тот момент даже не задумывалась, что пацаны могли сделать всё что угодно. И покурить, и заплыть, и водку где-нибудь втихаря выпить. Здесь только договор должен быть человеческий. Я тебе верю, но и ты мне должен верить. И вот когда они заполняют зал на этих «Алых парусах», я вспоминаю, как в 80-м году мне не разрешили ставить Разумовскую, сказали: «Если хочешь остаться живой, ты эту пьесу ставить не будешь». Пьеса «Дорогая Елена Сергеевна». Школьная тема, когда дети перед экзаменом приходят к своей учительнице и пытаются её купить за завтрашнее сочинение… Потом по этой пьесе сняли фильм, но уже в годы Перестройки.

– А современные драматурги пишут что-нибудь такое – актуальное, о современной школе?

– Пишут, конечно. Проходит время, возникает новая школьная тема, которая связана с ЕГЭ. Ксюша Драгунская (дочь известного детского писателя – прим. А.К.) пишет пьесу про это самое «ЕГЭ». Жёстко, с позиции сегодняшнего человека. Я собираю аудиторию из учителей и детей и беру эту пьесу – прочитать и обсудить. Естественно, что учителя все стоят против: «А зачем? Нам не нужно такого разговора резкого о ЕГЭ». Много лет назад, в 1989 году, была написана пьеса «Осенние вольнодумцы», когда уходил из жизни комсомол. Тему пьесы можно сформулировать так: «А зачем этот комсомол вообще нужен?» Я ставлю пьесу, пьеса резкая. Старые учителя просто выходили из зрительного зала. Здесь по поводу ЕГЭ тоже закрыли тему. Тем же путём пошла резкая пьеса о наркотиках. Кто-то же должен был начать серьёзный разговор, к чему это приводит. Кто-то говорит: это сложно играть. Кто-то говорит: я не могу это смотреть, это страшно. Нет, ребята, ну мы закрыться-то не можем! Театр же живое существо. Это не значит, что он должен говорить об актуальных темах, но он же говорит о вечном, о том, что у нас, собственно говоря, болит. Форма, которая выбирается в театре – серьёзный исповедальный разговор о проблеме.

– И вместе с тем, у вас много спектаклей на классические сказочные сюжеты…

– Детям нужна сказка, но она должна быть волшебной, её нельзя адаптировать под современные дела. Она должна быть и современной, и волшебной. Потому что иначе они про волшебство забудут, ребятишки. А волшебная сказка требует большого таланта. Поэтому волшебных сказок не так много. Мы всё равно обращаемся к Аксакову, к Пушкину, куда без Пушкина? Я не представляю, как обойтись без «Мёртвой царевны» или «Сказки о царе Салтане?» Без чуда жить никак нельзя.

В настоящее время здание театра «Вера» находится на реконструкции, но коллектив продолжает работу. Одна из последних премьер – «Денискины рассказы», 28 и 29 сентября 2013 года в Доме Актёра. Автор инсценировки – Ксения Драгунская, режиссер – Елена Лопухинская, художественный руководитель постановки – Заслуженный работник культуры РФ Вера Горшкова.

Андрей Кузечкин. Сентябрь 2013 года