Сергей Самсонов. "Проводник электричества"

Читая некоторых авторов, ощущаешь, будто тебя переместили в какую-то принципиально иную среду. Эта среда не враждебна и не чужеродна - просто непривычна, к ней нужно адаптироваться. Я говорю о стиле. Роман "Проводник электричества" Сергея Самсонова напоминает болото, в котором вязнешь моментально: читать трудно, но и вырваться из этой трясины невозможно. Спустя полсотни страниц болото вдруг превращается в реку, в которой хорошо и привольно плыть... а вот куда вынесет эта река - вопрос отдельный.

Если меня попросят в двух словах сказать, о чём этот внушительных размеров роман, то я отвечу: о божественном начале в человеке. (Автор, без сомнения, очень религиозен, хотя поначалу это почти не ощущается.) Герои романа - сверхлюди и даже почти боги. Хирург Варлам Камлаев - бог хирургии, чудесным образом исцеливший множество людей. Его сын композитор Эдисон Камлаев - бог звука, способный воздействовать на умы людей музыкальной магией, а в мирской жизни - неотразимый соблазнитель, любимец женщин. И наконец майор милиции с шолоховской фамилией Нагульнов и метким прозвищем Железяка - местечковый божок, повелевающий жизнями обитателей целого района Москвы. Но, в отличие от богов, люди не всесильны: хирург не дожил до глубокой старости, скончавшись от тяжёлой формы рака, композитор не способен стать отцом, потому что его любимая жена безнадёжно бесплодна, а слабое место несокрушимого майора - его красавица-дочь.

Самсонов начинает мастерски выстраивать сюжетную линию, которая могла бы (ключевое слово - "бы") стать основой захватывающего криминального романа или просто книги о московской жизни. Эдисон Камлаев отправляется учить желторотого племянника Ивана основам, как сейчас принято говорить, пикапа - то есть, соблазнения девушек. В результате первого урока Иван знакомится с Машей - дочерью того самого майора Нагульнова. Чуть позже Иван да Марья становятся жертвами милицейского беспредела, и даже страшный майор Железяка ничего не может поделать, так как один из обидчиков его дочери - сын его старого друга, милицейского генерала Казюка... Или всё-таки может?

Словно в насмешку над жаждущим захватывающих и жутких приключений читателем Самсонов прерывает повествование экскурсами в прошлое: историями о фронтовой деятельности молодого талантливого хирурга Варлама Камлаева или о том, как его сын Эдисон искал одного забытого советского композитора, дабы с его помощью отойти от академических канонов и придумать некую новую музыку. И это тоже написано небезынтересно, а главное - со знанием дела, автор отлично ориентируется и в медицине, и в классической музыке. Но всё-таки: отомстил ли Нагульнов сыну своего друга? Как развивался роман Ивана и Маши после тяжёлого испытания? Смог ли Эдисон Камлаев стать отцом?

Из трёх этих вопросов Самсонов ответил лишь на один, безжалостно обрубив другие две сюжетные линии вопреки всем законам жанра. Впрочем - какого ещё жанра? Книга Самсонова подобна музыкальным экспериментам того же Эдисона: одновременно это и авангард, попытка отойти от канонов, но вместе с тем - и возврат к неким истокам, к забытой классике. Самсонов пишет многословно, цветисто, то насыщая предложения вереницами синонимов, то выбирая из всех возможных слов самое неожиданное или даже выдумывая его: чтобы написать, например, "зелёночный" вместо "ядовито-зелёный", нужно иметь недюжинную фантазию. Всё в порядке и со словарным запасом: автор вываливает из сундука разом все богатства, включая и специальные термины, которые ни о чём не скажут профанам вроде нас с вами, и слова, вроде бы знакомые по книгам дореволюционных авторов, но попробуй-ка вспомни, что они означают (всякие там "корпия", "пахтанье" и т.д.). Тем сильнее воздействует на читателя то, что автор время от времени пытается ткнуть его носом в грязь, сбиваясь со всего этого эстетства на откровенную грубость. А некоторые пассажи просто вызывают удивление: например, на протяжении всего романа автор трижды использует одну и ту же шутку, что в современном жестоком мире о вас думает только TEFAL. Что это - забывчивость автора или проплаченная реклама?

Вообще, стиль очень впечатляет на тех страницах, где описывается некое действие, и неважно, сражается ли Нагульнов с наёмниками генерала Казюка, играет ли юный Эдисон в подпольной рок-группе, оперирует ли Варлам Камлаев под фашистскими бомбами. Тут и неожиданные сравнения, и детальные, позволяющие всё увидеть воочию и даже почувствовать, описания, и просто необычность, приводящая читателя в восхищение: что вот об ЭТОМ можно написать вот ТАК. Гораздо хуже, когда дело доходит до описания мыслей героев, пейзажных зарисовок, рассуждений о жизни и божьем промысле. Книга подобна "американским горкам", где бешеная езда сменяется медленным набиранием скорости перед следующим рывком вперёд. Во время очередного замедления так и хочется сказать: "Любезный, мы уже поняли, что у вас великолепный стиль... хватит им упиваться, лучше расскажите, что же там дальше-то было?!" Но автор снова и снова даёт нам понять, что пишет совсем о другом. На последней сотне страниц действие окончательно останавливается, а Самсонов переходит от подвигов сверхлюдей к простенькой бытовой истории, смеясь над читателем: мол, вот о чём моя история на самом деле, а не каких-то там ментовских разборках!

И самый страшный подводный камень книги - разговоры героев. Герои Самсонова периодически произносят отменно длиные, насыщенные изощрёными речевыми фигурами, абстрактно-философские шекспировские монологи, и не только профессора и композиторы, но даже грубый майор милиции, даже эпизодический сотрудник КГБ. Особо впечатлила (кхе-кхе) сцена, где монолог на три страницы произносится человеком, которого незадолго до этого избили, да так, что он говорил с большим трудом, и даже родная дочь не узнала его по телефону.

В целом, та же беда, что и с "Персом" Иличевского: во всех смыслах перегружено, бессюжетно и, разумеется, не для всех. Тем, кто всё-таки вознамерился прочесть, или уже прочёл, вопрос: в чём смысл названия? Лично я так и не понял.

Андрей Кузечкин. 29 июля 2012 года