Ответить на комментарий

О детстве обычно вспоминают с ностальгией, вздыхая под слащаво-грустнявые песни "Куда уходит детство?" или "Детство-детство, ты куда бежишь?". Взрослый человек благополучно забывает о том, что детство - это непрерывная война, что любой детский коллектив имеет жёсткую иерархию, где приходится отчаянно сражаться лишь для того, чтобы остаться на месте и не скатиться на самую нижнюю ступень, а чтобы занять ступень повыше, надо сражаться ещё отчаяннее. (На тему детства-войны рекомендую рассказ Рэя Бредбери "Детская площадка".) И вариантов нет, потому что в отличие от взрослого ребёнок свой коллектив - детский сад, школу, соседских детей - не выбирает.

Самая жестокая борьба разворачивается в закрытых учебных заведениях, где дети не только учатся, но и живут - то есть, проводят вместе 24 часа в сутки. Здесь, как правило, вырабатывается не только иерархия, но и свод незыблемых правил, и система наказаний для тех, кто эти правила нарушил. И новичку здесь приходится особенно тяжело, потому что нужно не только силой завоевать более-менее пристойное местечко в уже сложившемся коллективе, но и усвоить эти самые правила, не всегда отличающиеся логикой.

С этим мы сталкиваемся на первых же страницах книги Мариам Петросян "Дом, в котором...". Этот Дом - интернат для детей-инвалидов, у его обитателей есть не просто свод правил, а целая мифология. Если верить ей, Дом является разумным существом, контролирующим жизнь тех, кто в нём живёт, и вместе с тем это отдельный мир, где действуют совсем другие законы пространства и времени, нежели в Наружности. У Дома якобы есть изнаночная сказочная сторона, куда дети могут перемещаться по своей воле и принимать там иные обличья. Повседневная жизнь обитателей Дома наполнена одним им понятными мистическими ритуалами. В начале книги мы видим Дом глазами новичка по кличке Курильщик, решившего, что все эти сказки и ритуалы - элементы большой игры, в которую условились играть дети, чтобы скрасить свою тяжёлую жизнь людей с ограниченными возможностями. А может, имеет место некий массовый психоз. Как бы то ни было, "несогласных" бьют и убивают по-настоящему.

Постепенно мы переключаемся с Курильщика на старожилов Дома - безрукого Сфинкса, колясочника Шакала Табаки, слепого с меткой кличкой Слепой и многих, многих других - и убеждаемся, что тут действительно что-то нечисто. На страницах книги царит плотная атмосфера полной ирреальности всего происходящего, все её герои будто бы и впрямь одной ногой где-то не здесь, даже когда занимаются обычными делами. (Можно сравнить с фильмами Дэвида Линча или даже Алехандро Ходоровски.) Атмосфера эта очень затягивает, хочется читать и читать, просто чтобы узнать разгадку: что же такое Дом? Но чем дальше, тем больше автор уходит в откровенную мистику, и жанр произведения меняется от параноидального триллера к хоррору и городской фэнтези. Конечно, всё это можно трактовать и как притчу о детях, обделённых природой, которые придумали сказочный мир, где они волшебники и сверхлюди, чтобы уберечься от ждущей их впереди реальности взрослой жизни, где они будут лишь жалкими калеками - и этот мир взаправду начал существовать. Но читателю невольно хочется проиграть в голове и другой вариант: а каким был бы роман, если бы автор пошёл по другому, реалистическому пути?

Несмотря на мистическую составляющую, "Дом, в котором..." не относится к лёгкому чтиву. Книга велика по объёму (960 страниц) и сложна по структуре. Здесь много действующих лиц, и за редким исключением все они - и дети, и педагоги - известны нам исключительно под кличками. С первого прочтения довольно трудно запомнить, кто есть кто, а экскурсы в прошлое Дома, где те же герои носят другие клички, ещё больше всё усложняют. Временами Мариам Петросян будто смеётся над читателем, ожидающим от книги хоть какой-то развлекухи - кровавое побоище между двумя враждующими группировками обитателей Дома накануне выпуска остаётся полностью "за кадром", как и многие другие важные события, смерти и таинственные исчезновения, оставляя простор для работы читательского воображения. Действие развивается неторопливо, много бытовых сцен и ничего, казалось бы, не значащих диалогов, и когда читатель, упоённый атмосферой книги, добирается до долгожданной концовки, то обнаруживает, что ничего особо сногсшибательного там и нет, и это заставляет по-новому перечитать роман: здесь главное именно жуткая и завораживающая атмосфера и тщательно выписанные образы и характеры колоритных обитателей Дома, а не сюжет и не концовка.

От "Очерков бурсы", "Республики ШКИД", "Крещённых крестами" и прочих книг, действие которых происходит во вполне конкретных закрытых школах и интернатах, "Дом, в котором..." отличается откровенной условностью, вымышленностью. На первых порах очень удивляет язык, которым изъясняются малолетние герои: похоже на средненький перевод, например, с английского, когда переводчик сохранил живые интонации, но не справился со специфическими речевыми оборотами, заменив их условно-обобщёнными, а местами и книжными, в результате чего речь получается странная: вроде бы, всё на месте, но так не говорят. Читая описания старого Дома в окружении одинаковых многоэтажек, читатель невольно представляет спальный район обычного российского города. Но примерно через двести страниц начинает бросаться в глаза отсутсвие конкретики - имён, географических ориентиров - и, главное, культурных примет. Скажем, музыкальные пристрастия обитателей Дома можно назвать общемировыми: это "Лед Зеппелин", "Кисс" и "Лакримоза", но не Пугачёва и не "Гражданская оборона". Битловская песня Oh, darling, исполняемая одним из героев, даётся в подстрочном переводе - значит, действие происходит в англоговорящей стране? Но в другой сцене один из персонажей простит второго, чтобы тот называл его "на ты", а в английском языке такой формы обращения нет... В общем, место действия предельно условно - некое обобщённо-европейское, как и немногие имена и фамилии, просачивающиеся сквозь сплошную стену кличек: Макс, Эрик Циммерман, сестра Мария.

Не могу не признать, что "Дом, в котором..." - грандиозная во всех смыслах книга, подобное можно написать только один раз в жизни. Так и получилось: это единственное произведение Мариам Петросян, работа над которым началась в 1991 году, а в изданном виде роман увидел свет лишь в 2009, умудрившись не потерять актуальности: условность места и времени действия сыграла книге на руку. Но при всём при том "Дом..." предназначен, скорее, для мечтательных подростков с тягой к эскапизму, которые будут сравнивать Дом не с бурсой и республикой ШКИД, а с Хогвартсом и Нарнией (и сравнивают не в пользу последних, достаточно почитать комментарии к книге в любой онлайн-библиотеке). Лично я был сражён наповал общей атмосферой, стилем, структурными изысками, но одним этим сыт не будешь, а обилие мистики и затянутость книги меня ближе к концу изрядно утомили. Быть может, потому, что я в силу возраста уже далёк от всех этих подростковых фантазий об иных мирах и школьных иерархий, но для тех, кто проживает это в данный момент, книга будет ценной. "Хочу туда", "Дом меня принял" и прочие подобные отзывы юных читателей на форумах - это не про меня, я лишь ещё сильнее убедился, какое это счастье и какая свобода - быть взрослым.

Андрей Кузечкин. 26 марта 2014 года