Алджернон Чарльз Суинбёрн

Алджернон Чарльз Суинбёрн (англ. Algernon Charles Swinburne).

Годы жизни: 1837 - 1909.

Аглийский поэт, прославившийся своими экспериментами в стихосложении, драматург, критик.

"Устав от вечных упований,
Устав от радостных пиров,
Не зная страхов и желаний,
Благословляем мы богов,
За то, что сердце в человеке
Не вечно будет трепетать,
За то, что все вольются реки
Когда-нибудь в морскую гладь".

"Не может быть у счастья
Счастливого конца".

"Ты не найдёшь тьмы ночной
В этой юдоли земной —
Только в глазах наших мрак".

А. Суинбёрн

Биография, творчество

Алджернон Чарльз Суинбёрн родился 5 апреля 1837 года в Лондоне на Честер-стрит, дом 7. Он был самым старшим из шестерых детей в семье капитана (позднее адмирала) Чарлза Генри Суинбёрна и леди Джейн Генриетты, дочери графа Эшбернэма. Суинбёрн вырос в небольшой деревне Бончёрч на острове Уайт. С 1849 по 1853 год учился в Итон-Колледже, где впервые начал писать стихи, затем с 1856 по 1860 годы с небольшими перерывами (с 1859 года по май 1860 года Суинбёрн в качестве наказания был временно исключён из колледжа). Учился в Бейллиол-Колледже Оксфордского университета.

Суинбёрн проводил летние каникулы в графстве Нортумберленд, в доме своего деда — сэра Джона Суинбёрна (1762—1860) в Capheaton Hall. В доме была знаменитая библиотека— его дед являлся президентом Литературно-философского общества в Ньюкасл-апон-Тайне. Суинбёрн считал Нортумберленд своим родным домом, его чувства отразились в таких патриотических поэмах как «Нортумберленд» (англ. Northumberland), «Грейс Дарлинг» (англ. Grace Darling) и др. Он любил кататься на своём пони по полям, поросшим вереском, и считался бесстрашным наездником. Суинбёрн никогда не называл эти поля границей Шотландии.

В 1857—1860 годах Суинбёрн стал одним из членов интеллектуального кружка леди Паулин Тревельян в Веллингтон Холле, а после смерти своего деда в 1860 году какое-то время гостил в Ньюкасле у Уильяма Белла Скотта. В декабре 1862 года Суинбёрн вместе с Беллом Скоттом и его гостями — возможно, среди них даже был Данте Габриел Россетти — совершили путешествие в Тайнмут. Скотт писал в своих воспоминаниях, что когда они проходили рядом с морем, Суинбёрн прочитал свои стихи, — которые ещё не были опубликованы,— с какой-то необыкновенной интонацией; как будто волны «во всю длину набегали на песок к берегам Каллеркоатс и звучали словно отдалённые приветствия».

Во время учёбы в университете Суинбёрн общался с прерафаэлитами, его лучшим другом был вождь прерафаэлитов Данте Габриел Россетти. Окончив Оксфордский университет, Суинбёрн провел несколько лет в Италии., затем вернулся в Лондон, где и начал активно писать стихи. Россетти был в восторге от своего «маленького нортумберлендского друга». Суинбёрн обладал большой эрудицией в области истории литературы и в совершенстве владел греческим, латынью, французским и итальянским языками.

Суинберн возродил стихотворную форму рондель (англ. roundel), вариацию французской стихотворной формы рондо, которая была использована им в стихотворении «Сто лет рондо» (англ. A Century of Roundels), посвящённом Кристине Россетти.

Первые произведения Суинбёрна: две драмы — «Королева-мать» (The Queen-Mother) и «Розамунда» (Rosamond, Two plays), опубликованные в 1860, прошли совершенно незамеченными. Изданная в 1865 трагедия в античной манере «Аталанта в Калидоне» (Atalanta in Calydon) привлекла внимание критиков, а вышедшие в 1866 «Поэмы и баллады» (Poems and Ballads) принесли автору скандальную известность: респектабельная буржуазная публика была шокирована откровенностью эротических мотивов. Суинбёрн в этот период декларирует свою близость к прерафаэлитам. В 1871 выходит сборник гражданской поэзии Суинбёрна: «Песни перед восходом солнца» (Songs before Sunrise). За этим следует целый ряд сборников: «Песни двух наций» (Songs of Two Nations, 1875), вторая (1875) и третья (1889) серии «Поэм и баллад», «Песни прилива» (Songs of the Springtides, 1880), поэма — «Тристрам из Лионнэ» (Tristram of Lyonesse, 1882). В то же время Суинбёрн продолжает работу в области стихотворной драмы. Особое место среди драматических произведений Суинбёрна занимает трилогия, посвященная Марии Стюарт: «Шастеляр» (Chastelard, 1865), «Босуэлл» (Bothwell, 1874), «Мэри Стюарт» (Mary Stuart, 1881). Суинбёрн является автором ряда историко-литературных исследований (о Шекспире, Гюго и др.) и сборников критических статей.

Суинбёрн продолжал традиции революционных романтиков: Байрона, Лэндора. Обращение к прошлому носит у Суинбёрна характер неприятия, отрицания современной ему действительности буржуазной, викторианской Англии. Отсюда другие мотивы Суинбёрна: его свободолюбие, выразившееся в восхвалении национально-освободительной борьбы в Италии, в прославлении республиканизма, в пренебрежении к устоям буржуазной морали и т. д. Однако, как в критике, так и в утверждении положительных социальных взглядов Суинбёрн не шел, по существу, дальше мелкобуржуазного радикализма; в последние годы жизни Суинбёрн стал петь гимны британскому империализму, прославляя англо-бурскую войну.

Изображение отдаленного прошлого занимает главное место в творчестве Суинбёрна. Он любил браться за исторические темы, разрабатывавшиеся до него, стремясь, с одной стороны, к большей исторической точности, а с другой — к более углубленной психологической мотивировке. Это особенно проявилось в «Марино Фалиеро» (драме, которую в этом смысле нужно сравнить с одноименной трагедией Байрона) и в трилогии о Марии Стюарт, снимающей всякий налет идеализации с шотландской королевы и в этом отношении сравнимой с «Марией Стюарт» Шиллера. Вообще в целом ряде произведений Суинбёрн противопоставляет себя консервативным поэтам викторианской Англии отличной от них трактовкой одних и тех же тем. В этом плане изображение античности, средневековья и отдельных эпизодов из истории Англии у Суинбёрна, в отличие от Теннисона и Броунинга, характеризуется подчеркнутой страстностью (в противоположность идиллическому тону обоих других поэтов), враждебностью ко всяким проявлениям пуританского духа и т. п.

Хотя Суинбёрн и декларировал свою приверженность принципам прерафаэлизма, он безусловно выходит за пределы этого направления. Будучи связан, с одной стороны, с традициями революционного романтизма, он, с другой стороны, тяготеет к французской поэзии. Здесь его первой любовью был Виктор Гюго, перед поэзией которого он преклонялся.

Позднее Суинбёрн проявил большой интерес к Готье и Бодлеру, которые оказали на него известное влияние. Суинбёрн придавал огромное значение музыке слова и стиха; он, по справедливости, считается самым «музыкальным» из всех английских поэтов второй половины XIX века. Суинбёрн является одним из предшественников модернистского эстетизма в английской литературе (О. Уайльд и др.).

Суинбёрн страдал алкоголизмом и алголагнией, также у него был очень легковозбудимый характер. В результате в 1879 году в возрасте 42 лет у Суинбёрна произошло физическое и психическое ухудшение здоровья. После этого его взял под свою опеку его друг Теодор Уоттс, который присматривал за ним до конца его жизни в пригороде Лондона Патни. Впоследствии у него пропал юношеский дух бунтарства, и он превратился в респектабельную фигуру. Суинбёрн умер на юго-западе Лондона от гриппа 10 апреля 1909 года в возрасте 72 лет и был похоронен в церкви Святого Бонифация в Бончёрче на острове Уайт, где прошло его детство.

(по материалам Википедии и источника)

"Истинный Суинберн – это пьяный, бредовый восторг перед жизнью, восторг, доходящий до боли, до слез, это неудержимые, бесконечные песни, где в богатую гирлянду сплелись все цветы, все звезды, все радуги, все благоуханья жизни, – песни неслыханного дерзновения, исступленного порыва. Истинный Суинберн – это Врубель в стихах, но только еще пьянее, еще дерзновеннее. Он весь вылился в первой молодой своей книжке Poems and Ballads, где нечеловеческой красоты образы и видения несутся перед очами в каком-то безумном урагане – без линий, без контуров, в ослепительном сверкании красок. Истинный Суинберн только там, только в этих творениях. […] Потом, в дальнейшем творчестве – как это всегда бывает – поэт осознал себя, осознал свое жизнеощущение, и сделал его логической системой, сделал его философией. И, как это всегда бывает, жизнеощущение его отяжелело, стихи его стали более дидактичны, и сквозь осмотрительно выбранные образы нет-нет да и проглянет схема".  (К. Чуковский, источник)

"Я знал этого англичанина только по уличным встречам. Это был молодой человек с мягкими манерами, небольшого роста, довольно полный, хоть и не толстый, со светлыми, почти неприметными усами.

Случайно мы разговорились. Этот дикарь был приятен и свободен в обращении; но он действительно принадлежал к числу тех англичан-оригиналов, которых можно встретить в самых различных странах.

Одаренный выдающимся умом, он, казалось, жил в мире фантастических грез, как, вероятно, жил Эдгар По. Он перевел на английский язык том удивительных исландских легенд, которые непременно следовало бы перевести и на французский. Он любил все сверхъестественное, зловещее, болезненно-изощренное, усложненное – всякие мозговые вывихи; но он говорил о самых ошеломляющих вещах с такой чисто английской флегмой, таким мягким, спокойным голосом, с таким здравомыслием, что мог совершенно сбить вас с толку.

Полный гордого презрения к обществу, к его условностям, предрассудкам, морали, он прибил к своему дому дощечку с вызывающе-бесстыдным названием. Более зловещей шутки не выкинул бы и тот трактирщик, который повесил бы над входом в свое заведение в пустынной местности такую надпись: "Здесь убивают путешественников". […]

Над его детским телом с узкими плечами и впалой грудью выдавалась огромная голова. Непомерный лоб, словно поглощавший всю остальную часть его существа, возвышался, как купол, над тонким лицом; оно заканчивалось длинной, острой, как веретено, бородкой. Пронзительные глаза, неопределенные очертания рта производили впечатление, будто перед вами голова пресмыкающегося, великолепный же череп наводил на мысль, что это гений.

Нервное содрогание пронизывало это странное существо: оно ходило, двигалось, действовало толчками, точно испортившийся механизм.

Это был Олджернон-Чарлз Суинбёрн, сын английского адмирала, а по материнской линии внук графа Эшбёрнхэма.

Что-то в его лице вызывало чувство смущения, даже тревоги, но когда он говорил, лицо его преображалось. Я редко встречал человека, который более поражал бы собеседника своим красноречием, остроумием, тонким обаянием. Его стремительное, светлое, болезненно-обостренное и причудливое воображение, казалось, сквозило в его голосе и придавало его словам живость и энергию.

Его отрывистые жесты рубили произносимую им фразу, скачущую, вонзающуюся, как игла, в ум собеседника, – и мысль его вдруг вспыхивала ярким светом, как вспыхивают огнем маяки: это были те внезапные гениальные озарения, которые, казалось, освещают целый мир идей. […]

Если, как думают обычно, гениальность есть нечто вроде безумия великих умов, то Олджернон-Чарлз Суинбёрн является подлинно гениальным человеком.

Широкий трезвый ум никогда не почитался гениальным; между тем это высшее наименование нередко прилагается и к умам второстепенного порядка, если только их слегка коснулся вихрь безумия.

Во всяком случае, этот поэт является одним из первых поэтов своего времени по оригинальности вымысла и по изумительной изощренности формы.

Это восторженно-вдохновенный, неистовый лирик, совсем не заботящийся о той скромной и честной истине, которую так упорно и терпеливо ищут ныне французские художники; он стремится запечатлеть грезы, еле уловимые мысли, то вдохновенно-грандиозные, то просто напыщенные, то величественно-прекрасные".  (Ги де Мопассан, "Англичанин из Этрета", фрагмент, источник)

См. также:

В библиотеке Мошкова - классика

Конкурс переводов в библиотеке Мошкова

Читать онлайн