Евгений Водолазкин. "Авиатор"

Услышав не очень хорошие отзывы об этой книге, не поверил: всё-таки этот человек написал по-настоящему великую книгу «Лавр». Вот, прочёл. Евгений Германович, ну, за что?!

Начну с аннотации, которая пытается интриговать. «Оригинальный сюжет романа разворачивается вокруг воспоминаний главного героя, который восстанавливает их по крупицам, поскольку не может вспомнить кто он все же такой. И все бы ничего, если бы не одна небольшая проблема. Вся суть в том, что его воспоминания касаются бурных событий начала XX века, революции, репрессий в СССР, хотя на дворе 1999 год и вот-вот наступит миллениум…»

Тайна раскрывается очень быстро: Иннокентий, главный герой романа, в 20-е годы был в научных целях заморожен и возвращён к жизни в 1999 году. Сюжет, прямо сказать, не новый и неоднократно использованный в научной фантастике. В данном случае, автор, по всей видимости, умышленно обыгрывает фабулу конкретного произведения – рассказа «Ни жизнь, ни смерть» (1926 год) фантаста Александра Беляева. Герой рассказа также был заморожен и пробудился от криогенного сна в 1998 году, обнаружив, что на Земле наступил полный коммунизм, у каждого, включая маленьких детей, есть личный аэроплан, а в качестве приветствия используется «красивый и гигиенический обычай древних римлян поднимать в знак приветствия руку».

В настоящем 1999 году Иннокентий, разумеется, никакого коммунизма не обнаружил, чему был рад, так как и он сам, и его близкие пострадали от «красного террора». Всевозможные технические новшества его, прогрессивного интеллектуала, не сильно удивляют. Гораздо труднее адаптироваться к низкому уровню культуры и всеобщей озлобленности – на дворе девяностые, как-никак. Но герой, бывший узник Соловков, видел и худшие времена, так что и в новой реальности кое-как осваивается.

И вот, к середине романа, сюжет практически исчерпан. Иннокентий вспомнил свою прошлую жизнь и привык к нынешней, устроил себе личное счастье, к тому же стал «звездой». Но впереди ещё половина романа. Читатель недоумевает: что же дальше?

В том-то и дело, что ничего. Остаток книги Иннокентий продолжает вспоминать «своё» время и фиксировать каждую мелочь, размышлять о судьбах Родины, о добре и зле, а Октябрьский переворот и последовавшие за ним события в понимании Иннокентия – однозначное зло. Видимо, автор придерживается той же точки зрения, устами своего героя высказывая мысль, что революция-де случилась оттого, что в людях накопилось много дерьма. Ранее, в «Соловьёве и Ларионове», другой герой Водолазкина использовал ту же ассоциацию, описывая революционное движение как ком дерьма, который катается по стране, становясь при этом всё больше и больше. Вместе с тем Иннокентий не может дать внятного ответа на вопрос, почему на кинохронике 30-х годов жители тоталитарной страны искренне улыбаются, тогда как у обитателей анархической ельцинской России физиономии отчего-то угрюмые.

Язык, стиль Водолазкина по-прежнему на высоте, но это мало чему помогает: вторую часть «Авиатора» читать попросту скучно. Хотя дочитать всё-таки можно, в надежде, что автор в финале преподнесёт какой-нибудь сюрприз. И ведь действительно преподнесёт: откроется некий факт биографии героя, который заставит по-новому взглянуть и на все его рассуждения, и на многие детали романа – например, почему герой в своих воспоминаниях уделяет столько внимания статуэтке Фемиды. И, вроде, надо бы перелистать роман ещё раз, заново прочитав некоторые ключевые моменты… но, честное слово – не хочется. 

Андрей Кузечкин. 30 января 2017 года