Ответить на комментарий

Со второй попытки всё-таки осилил этот роман. Первая была лет 15 назад. О "Шатунах" я слышал, что это главный советский роман ужасов. Заинтересовавшись, засел за книгу, но осилил чуть больше половины. Почему — расскажу ниже.

Что же заставило меня вновь взяться за "Шатунов" во второй раз? Сын учится читать, уже понимает отдельные слова на вывесках. Я в последнее время привык к аудиокнигам, но чтобы заинтересовать сына чтением, схватился за настоящую книгу — первую, что попалась под руку. Было любопытно, как воспримется роман с позиций нынешнего возраста и самой нашей эпохи, когда прочесть можно и не такое.

Кстати, об эпохах: "Шатуны" написаны в 60-е годы. А это "оттепель", полёт Гагарина, поэты-шестидесятники... но с другой стороны — Новочеркасск и Карибский кризис. Впрочем, ничего этого в романе нет, герои существуют в собственном (точнее, целиком выдуманном автором) мире. Уже на первой странице читаем:

"Старушка мешочница почему-то отнесла свой мешок к тёмному забору и, наклонившись, нагадила в него".

Первая подсказка читателю, что относиться к написанному в романе слишком серьёзно не стоит.

Сюжет, впрочем, поначалу интригует. Главный герой, угрюмый простолюдин Фёдор Соннов, убивает людей, без видимых причин. Точнее, причина есть: он, по заветам Даниила Хармса, "всесторонне исследует явление смерти". Сродни ребёнку, который отрывает крылья бабочкам из чистого любопытства, что получится. И сам язык произведения может заинтересовать. "Деревья уже давно здесь росли без прежней стихии, одухотворенные: не то что они были обгажены блевотиной или бумагой, а просто изнутри светились мутным человеческим разложением и скорбию". Или вот: "Потом спокойно положил убиенного на Божию травку и оттащил чуть в сторону, к полянке". Неужели автор пишет это на полном серьёзе? Впрочем, чем-то напоминает Платонова, с помощью странных словесных конструкций и не менее странной сюжетной логики тоже создававшего особый мир.

Не совру, Мамлеев умеет сказать необычно: "три изрезанных деревца смотрелись как галлюцинации ангелов", "Федор ступал неслышно, как летучий медведь", авторские словечки "онелепить", "яйный" (от слова "Я"). Весьма своеобразной логике подчиняются также и герои, и сама жизнь. Если герои едут на автобусе, то водитель обязательно выйдет подремать. Если летят на самолёте — пилот непременно пьян. Соседи Соннова — сюрреалистические дегенераты, демонстрирующие разнообразные грани безумия. Своеобразной логикой происходящего быстро проникаешься. Скажем, один героев второго плана, старичок, готовящийся к смерти, вдруг раздумывает умирать и начинает считать себя курицей — а, ну примерно этого я и ожидал, ага-ага.

Собственно, если бы Мамлеев сосредоточился на Фёдоре и его соседях, и впрямь получился бы отличный и, как сейчас принято говорить, "хтонический" роман ужасов. К сожалению, книга не об этом.

Волею судеб у Соннова появляются новые знакомые из московского эзотерического кружка. Тоже людишки с прибабахом, которые любят порассуждать о Жизни и Смерти. И сюжет о подмосковном маньяке вскоре отходит на второй план. Уже к середине роман превращается в вереницу бессмысленно-многозначительных диалогов. В прошлый раз я где-то на этом месте и бросил книгу. В этот раз героически добил до конца и могу подтвердить: чем дальше, тем хуже. Под конец я уже просто пролистывал, мельком пробегая страницы глазами. Хотел узнать, чем кончится история Соннова. (Спойлер: арестуют и расстреляют.)

Что ж, галочка поставлена. Знаковое для отечественной прозы контркультурное метафизическое произведение я кое-как осилил. А вот вымарать бы из "Шатунов" всю псевдофилософию, получилась бы компактная шок-притча, сравнимая с "Коровами" Мэттью Стокоу. Тоже ведь культовое произведение, и тоже как бы со смыслом, но куда короче и, как ни странно, несмотря на обилие эпатажных сцен, читабельнее...

Андрей Кузечкин. 23 ноября 2021 года